An excerpt from Dr. Leonid Smilovitsky’s book, "Catastrophe of the Jews in Belarus in 1941 - 1944”. p. 228-230.
Из книги Леонида Смиловицкого «Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941-1944 гг.» (Тель-Авив, 2000 г.), с. 228-230
Война оставила трагический след в судьбах сотен тысяч евреев. Шесть миллионов погибло в Восточной Европе, из них на Белоруссию пришлось не менее 700 тыс. чел. Память о Катастрофе, немецком геноциде, отношении местных жителей, сотрудничавшими с нацистами, оставшихся равнодушными или, наоборот, спасавших евреев, участие в партизанском движении и подполье - во многом повлияло на судьбу целого поколения советских евреев. Долгие годы они хранили молчание. Власти утверждали, что говорить об особом отношении немцев к евреям - значит проявлять неуважение к другим народам, пострадавшим от нацизма. Большинство переживших Катастрофу уже ушли от нас и их личный опыт оказался не востребованным. Исчез почти целый пласт устной истории народа, поучительной, наделенной огромной эмоциональной и нравственной силой. Среди немногих, кто успел оставить свои воспоминания, ответить на вопросы анкеты исследователя или дать интервью, люди из разных городов и местечек Белоруссии. Послушаем их голоса.
Туров
Хана (Гоберман) Цимбел (1929 г. р.): в семье дедушки Шмуела было 10 детей. Папа Гершун был потомственным кузнецом, оставшись сиротой в 13 лет. Шмуел решил строить сарай, а сосед доказывал, что это не его земля. Спорили до крика. Потом дедушка упал и умер на месте, а через день папина мама родила девочку Рохул. Мать моя Сульке родилась в Житковичах, что в 30 км от Турова, была портнихой. Родители не были очень религиозными, но шабес (cубботу) и праздники соблюдали. Делали это без огласки, собирались у кого-то на дому. Отец всегда прятал таллес. Однажды мы шли по улице, отец взял меня за руку и показал большое двухэтажное здание, где раньше была синагога, а потом устроили склад. Помню женщину, которая в четверг обходила еврейские дома и собирала деньги для бедных, чтобы они могли достойно встретить субботу. Все давали, кто сколько мог. Считалось, что у нас самые красивые невесты и парни из других мест приезжали в Туров жениться. До войны Туров был густонаселенным. Было очень много евреев, предпочитали говорить на идиш. Мои братья учились в еврейской школе, директором был Кантор. Когда в 1938 г. ее закрыли, все были возмущены, но нужно было молчать. До 1939 г. рядом проходила польская граница. Туров был закрытым городом, куда можно было приехать только по пропуску. Помню, как у незнакомых людей без конца проверяли паспорта - искали шпионов. Пограничники на высоких красивых лошадях выезжали в дозор.
Евреи ничего не знали о приближавшейся войне. Эвакуацию не проводили. Железной дороги не было. Был только один катер на реке, на котором родители отправляли детей-призывников. Почти все остались. Немцы пришли 15 июля 1941 г., это были передовые армейские части. Евреев они не трогали. Их сменили каратели - чистокровные и жестокие. Еврейские старики с большими белыми бородами таскали тяжелые колоды. Наша корова ходила в стадо д. Дворец, где отец работал кузнецом. Крестьяне к нему очень хорошо относились, часто приходили за советом. Но с приходом немцев, в первый же день задержали корову и не отпустили. Рассказывали, что всех евреев погнали в Лельчицы и там убили. У папы убили мать и двух сестер с детьми. Мужья их были на фронте. Погибла вся семья брата: жена, дочка с двумя маленькими детьми. У второго брата погибли все члены семьи. Чудом из ямы вылез мальчик. Дядя случайно нашел его после войны.
Мы удрали голые и босые, шли лесами километров 200 до Ельска. Ночью видели наших солдат, они были в панике. В Ельске отходил последний эшелон: открытые платформы с железом. Было безвластие, снимали связь, нас не брали. Все женщины с детьми на руках страшно кричали. Сели чудом, без конца бомбили, шли дожди. Питались тем, что находили в разбитых составах по дороге - кусочки хлеба, остатки консервов. Одна женщина увидела мою раздетую сестричку Полю трех лет, сняла кофточку со своего ребенка и отдала нам. В Сталинградской области поселили в домах, откуда выселили поволжских немцев. Нас было 7 семей, там прожили до 1945 г. Когда вернулись в Туров, увидели землю и камни. Немцы перед отходом его сожгли, многие жили в землянках.
После войны в Турове осталось очень мало евреев, не больше 20 семей. На улице на идиш уже не говорили, а только дома. Никаких памятников евреям в Турове не ставили и даже говорить о Катастрофе евреев не разрешали. Наше имущество никто не возвратил. На одном парне мать узнал костюм брата Самуила, который купили перед самой войной и брат успел его надеть только раз. Мы знали, кто взял наше имущество. Мать пошла к ним и сказала: "Я к вам ничего не имею, была война, но осталось трое детей, они мерзнут. Дайте только одной одеяло и подушку". Они ничего не дали. Через 7 лет в этой семье умирает сын, а потом второй. Остался самый старший Александр, уже женатый. Его мать присылает к нам свою сестру просить прощения. Думала, что мы клянем, и умирают дети. Моя мама сказала, чтобы она не волновалась, что мы никого не клянем. Вещи можно нажить, а кого убили, не вернешь. Александр стал председателем колхоза в д. Запесочье Туровского района и помогал моим родителям.
У меня было три брата и сестра. Старшего звали Самуил 1923 г.р., он был способный, учился на отлично и перед войной закончил 10 классов. На собрании в школе 22 июня 1941 г. он призвал выпускников взять в руки оружие и идти воевать. В Турове в армию его не взяли по возрасту - 17 лет. Он добрался до Черкасска и пошел в военкомат, сказал, что ему 18 лет, а паспорт потерял. Его призвали, и он погиб 18 января 1944 г. при освобождении Витебска. Могилу его мы не нашли, в списках горсовета, как погибший на фронте не числится.
Второй брат Илья тоже пошел добровольцем на фронт, когда мы были в эвакуации. Дошел до Берлина, стал профессиональным военным. Сейчас живет в Израиле. Третий, Лёва, окончил медицинский институт и работал хирургом в Харькове. Я стала учительницей, и 40 лет проработал в школе сначала в Турове, а потом в Гомеле. Сестра Полина окончила институт легкой промышленности и сейчас живет в Бруклине (США). В августе 1999 г. я была в Белоруссии, посетила Гомель и Туров, которые очень люблю - там наши могилы (Архив автора. Письмо Ханы Цимбел из Нью-Йорка от 21 октября 1999г.).
Примечание автора: Туров (Тураў, Turov) - городской поселок в Житковичском районе Гомельской обл., пристань на р. Припять, в 27 км от Житковичей; впервые упоминается в 980г., центр Туровско-Пинского княжества; в эпоху Речи Посполитой город Пинского повета Брестского воеводства, позднее местечко Мозырского уезда Минской губ.; с 1623г. евреи Турова входили в Пинский кагал; в 1765 г. - 316 евреев, в 1847 - 1414 евреев, в 1897г. - 2253 (из 4290 всех жителей), в 1926 г. - 2197 евреев, в 1939 г. - 1528 евреев; оккупирован немецкими войсками с 14 июля 1941 г. по 5 июля 1944 г., которые убили в Турове и районе 1792 чел.
Used by permission of the Author.